• - Петенька, можно тебя на минуту.
• - Нет, Светлана Сергеевна. Во-первых, теперь я не Петенька, а как минимум Петр Ильич…
• - А во-вторых, не Свиридов, а как минимум Чайковский.
• - А кто это?
• - Так… Ладно. За работу. Первое: приготовить официальное заявление прокуратуры от моего имени для всех крупных СМИ и информационных агентств об уничтожении во время задержания краснопресненского маньяка…
• - Неужели попался!?
• - Конечно, нет. Но ты поможешь это сделать. Подробности расследования, личности, видеопленку задержания позаимствуешь из дела арбатского маньяка, десятилетней давности. Не забудь подправить все несоответствия. Отнесешь все это МочАЛКИНУ. Завтра эта информация должна быть и в электронных газетах, в Интернете. И побыстрее. «Между первой и второй – перерывчик не большой». - Светлана похлопала Петеньку по тому месту, где должна была красоваться звездочка, - А если пикнешь что лишнее, то как говорится: «Бог дал – Бог взял», - рука Светланы потянулась к звездочке.

Дзинь…
Соломко взял трубку.

1. - Добрый день генерал. Это Ряшенцева.
2. - Действительно добрый?…

 Дзинь…

Секретарь президента взял трубку.

1. - Але! Говорит генерал Соломко…
2. - Действительно генерал?…

Абсурдность «урко-петровского» стиля листовки (составленной, кстати, одним видным специалистом по дивиантному поведению) лишний раз показала обитателям Краснопресненской, что власть в России всё же существует и  способна на все. Спустя 12 часов на Краснопресненской не осталось не одного человека, а показатели уровней грабежей, убийств и изнасилований вновь благополучно поползли вверх, что позволило многим вздохнуть облегченно.

В течение суток мирные обыватели не возвращались на свои места, но после того, как в прямом эфире Светлана Ряшенцева (уже старший советник юстиции) убедила всех, что маньяк пойман и был убит при попытке сопротивляться, а Эрнест Мочалкин и Владимир Гурьев, размахивая «подлинными документами», показали пленку, подтверждающую этот очевидный факт, обыватели стали возвращаться в свои дома. Оживилась автотрасса, зашумели ларечники, переполнились заказами стекольные мастерские. Фрола Ивановна Штокман начала свой нелегкий день в евростиле, разбаррикадировали станции метро. Потертый человек, по-прежнему давясь полуфабрикатами, шагал на работу и, возвратившись домой, писал дневники.

Очередное солнечное утро. Типичные вопросы: «Где взять деньги?», «Куда деть жену?», «Зачем краснопресненскому рабочему граната?». Блестящий поток иномарок мимо залитых солнцем отполированных витрин, рев слона, вернувшегося в родной зоопарк. Безукоризненность заново уложенной тротуарной плитки и вновь наклеенного псевдомрамора. И когда на эту плитку и на белый «мрамор» опустился очередной клиент краснопресненского стрелка, который остался на свободе, это уже не заинтересовало ни Фролу Ивановну Штокман, ни Владимира Гурьева, ни Эрнеста Мочалкина, ни, уж тем более, Светлану Ряшенцеву. Лишь избитое «Куда только милиция смотрит» раздалось где-то сбоку. Хотя в сводках криминальных новостей об убийствах продолжали сообщать, интереса это уже ни у кого не вызывало. Маньяка «обналичили», а наличные убийства сами по себе уже давно никого не смущали.

В воздухе еще стоял гул выстрела. Стрелок тихо прикрыл слуховое окно. Заботливо уложил винтовку в чехол. Взял в руки трость, щелчком стряхнул из петлицы красный цветок и тихо спустился вниз.

старницы главы Первой:

предыдущая