ПОСЛАНИЕ ВЕНЬ ЮЙКЕ ХУАН ТИНЦЗЯНУ, ЧИНОВНИКУ ПРОВИНЦИИ СЫЧУАНЬ, НАПИСАННОЕ В ПРЕДРАССВЕТНЫЕ ЧАСЫ, КОГДА ГОМОН ЛЕТЯЩИХ ЖУРАВЛЕЙ ПРОГНАЛ СОН
Я благодарен небу за то, что руки мои ещё держат кисть, и голос мой доносится до тебя.
Су Дунпо сказал:
Я вокруг стены обошёл –
Это путь в три десятка ли.

И повсюду – везде-везде –
Краски яркие отцвели.
Я совершил прогулку вокруг городской стены. Рассеивающийся утренний туман оседал сыростью на старых камнях цитадели. Влага составляет основу мха, мох составляет основу корней, корни составляют основу ветвей, а ветви составляют основу листьев. В полуденный зной листья сохраняют влагу. Могучая стена, поражённая мельчайшей росой, ветшает, ибо жизнь текучей воды есть смерть неподвижного камня. Сохраняя огонь, мы сжигаем лучину; впустив любовную привязанность в сердце, мы обрекаем его. Нежный цветок с трепещущими лепестками, выросший на стене, я сорвал, чтобы отнести его своей возлюбленной. Но не означает ли цветок, растущий на стене, в равной степени и то, что стена падёт под первым натиском врага. Я спустился к реке. У рыбацкой лачуги под навесом из бамбука, покрытого ворохом жёлтых листьев, играли старик и мальчик. Мы начинаем понимать детей, только когда становимся стариками. Умудрённая годами старость приближается к безмятежному детству. Я вижу многое, но размышляю об одном; но сколь часто я вижу единое, а размышляю о многом. Не подобает совершать Путь с цветком в левой руке и без посоха в правой руке. Хрупкий лепесток цветка превращается в смерть под копытами коней северных варваров; убелённые сединой волосы превращаются в детский звонкий смех; туман выжигается торжествующим солнцем, но гасит лучи заходящего светила; единое распадается, а, распавшись, объединяется; каждая вещь, достигнув своего предела, превращается в свою противоположность. Так совершается круг перемен – «то» сменяет «это» - и только ось Пути в центре мирового круговорота незыблема, подобно тому как незыблема сама смена одного другим. Чжуан-цзы сказал: «В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки».
Возношу молитвы богам о твоём здоровье и благополучии, драгоценный друг.

ПОСЛАНИЕ ВЕНЬ ЮЙКЕ ХУАН ТИНЦЗЯНУ, ЧИНОВНИКУ ПРОВИНЦИИ СЫЧУАНЬ, НАПИСАННОЕ В ОТВЕТ НА РАЗМЫШЕНИЯ О СЛАВЕ СРЕДИННОГО ГОСУДАРСТВА
Ты пишешь мне о регламентах и ритуалах, возводящих нерушимый свод Поднебесной, но я обращаюсь взором к стене: разве можно подобрать камни так, чтобы между ними не сочилась вода. Мне говорят: «Порядок есть сила». Но я вижу порядок, сквозь который сочится слабость, как струйки воды стекают с вершин цитадели и уносят с собой к её подножию песчинки её тела. Что устоит перед порывами зимних ветров: пирамида бумажных фонарей или неверный, затухающий огонь на её вершине? – Пирамида рассеется, а огонь охватит каждый фонарь в отдельности. Уродливая гусеница рождает гладкий кокон, а гладкий кокон – прекрасную бабочку; порядок совершенствуется, порождая ещё больший порядок. Так на одной песчинке появятся две, на двух – треугольник, на треугольнике – квадрат, на квадрате – пентаэдр – на песчаном берегу строится крепость, фундамент которой – одна песчинка, – но я слышу начало прилива. Пока порядок совершенствуется, слабость превращается в силу; когда порядок в своём совершенстве достигает вершины мира – сила превращается в слабость. Вещи, достигшие своего предела, превращаются в свою противоположность; а порядок переходит в хаос. Поэтому судьба государства подобна жизни черепахи. Чем толще панцирь, тем нежнее и жирнее тушка черепахи. Так и здесь: чем совершеннее всеобщий регламент и ритуал жертвоприношений, тем более вероятность того, что пятилетний ребёнок щелчком пальца разрушит мироздание.
Возношу молитву богам о твоём здоровье и благополучии, драгоценный друг.

ПОСЛАНИЕ ВЕНЬ ЮЙКЕ ХУАН ТИНЦЗЯНУ, ЧИНОВНИКУ ПРОВИНЦИИ СЫЧУАНЬ, НАПИСАННОЕ В МИНУТЫ
СКОРБНЫХ РАЗМЫШЛЕНИЙ О СОСТОЯНИЕ ПУТИ.

Уже третий год северные варвары беспокоят пределы Поднебесной, но в князьях нет согласия. Голос философов сегодня не слышен при дворах. Его заглушают напевы наложниц и речи евнухов, призывающие к кровавой вражде.

О, как безжалостно в густом лесу
Высокие деревья вырубают!

Настанет время – подпирать придётся
Давно ветшающие своды

Большого королевского дворца.
Где ж мы тогда найдём ему опору!?
Я взошёл на цитадель и увидел лишь волнующиеся до горизонта травы и грозно стучащие на ветру знамёна варваров. Небо безмолвствовало. Всё смешалось – настало время для уединения. Я облачился в белые одежды и зажёг курильницу. Струйки дыма, поднимаясь, становились клубами и вместо умиротворения поселяли в душе тревогу. Я взглянул на небо, но облака превратились в клочья.
Отражение облаков растворилось в бурной реке.
Я занялся каллиграфией, но лист бумаги стал так же шершав, как необработанный камень. Ещё вчера струйки дыма были изящны, небо – величественно, а бумага подобна непотревоженной глади воды. Но теперь они тревожат меня. Путь не может прийти в беспорядок, но в беспорядок может прийти наше знание Пути. Когда мы теряем Путь – мы теряем все пути: от истинного понимания журчания весеннего ручья, до истинного понимания воли Неба. Любая неизменность сменяется хаосом, а неизменна лишь неизменность хаоса. Я рассыпал яшмовые чётки на доске го.

Любуюсь яшмовым старинным кубком,
Как любовался десять лет назад.

За эти годы не переменился
Его прозрачно-белый нежный цвет.

Так почему же сердце человека
День ото дня становится другим.